Вратарь Венеамин Мандрыкин, который, выступая за брянское “Динамо”, попал в аварию в 2010 году, дал развернутое интервью Спорт-Экспрессу, в котором вспомнил тот роковой для него день.
…
– “Порше” – чудо-машина, словно капсула. Водитель в любом случае должен оставаться невредимым. Почему ж у вас такая беда?
– Превышал я крепко, что и говорить. Не справился с управлением. Надо поворачивать направо, а скорость огромная. Колесом въехал в бордюр – и машина взлетела. Приземлилась на крышу, прямо у водительского места. Было нас пятеро – Максим и Марат, тоже футболисты “Динамо”, и две девчонки. Все восемь подушек сработали. А на крыше они не предусмотрены. Удар пришелся мне в голову и пошел ниже, четвертый позвонок разлетелся на осколки. Пятый сместился. Я сразу отключился.
– А пассажиры?
– У парней ни синяка, ни царапины. У одной девушки ключица сломана, у другой трещина в позвонке. Через пару месяцев оклемались.
– Следователь к вам приезжал.
– Это по закону положено. Заехал, когда я уже домой перебрался из реанимации. Требовалось взять показания и закрыть дело за примирением сторон. Я же главный виновник. Ни у кого претензий не было.
– Машину восстановили?
– На запчасти ушла. Восстанавливать себе дороже.
– Работавший с брянским “Динамо” Валерий Петраков нам говорил: “Эх, Веня, зачем же он убегал? Дал бы гаишникам 10 тысяч рублей, они бы его с почетом до дома проводили”.
– Это – да… У Марата друг – начальник в ГИБДД. Один звонок все решил бы. Но меня азарт охватил. Всю жизнь гонял! Если чуть-чуть выпил – никогда не останавливался. Убегал от гаишников даже не потому, что денег жалко. Адреналин, понимаете? За десять лет ни разу меня никто не догнал.
– Часто пытались?
– Случалось. В Москве всегда от гаишников уходил. В Брянске меня что подвело? Не знал дорогу. А девчата местные, начали подсказывать… Вообще за рулем никого нельзя слушать, на такой скорости – тем более. Только собственным глазам можно доверять. А эти кричат: “Здесь направо!” Вот я руль и вывернул. Скорость была 240. Не вписался в поворот, бордюр сработал, как трамплин.
– Вы были пристегнуты?
– Нет. Ремень – спорная штука. Бывает же: кто не пристегнулся, вылетел в окно. Остальные сгорели в машине. Мне не повезло – приземлились на мое место. В интернете рассматривал фотографии автомобиля. Единственная вмятина – над водительским сидением. Как Марат рассказал, по дороге дерево вырвали с корнем. Машина на крыше катилась еще метров сто с большой скоростью. Рядом шиномонтаж, если б в него врезались – это смерть, всех бы размазало. Но там выставлена была старая резина, приняла удар, как на гонках.
– Что такое – 240?
– Если окна закрыты – ничего не чувствуешь. Но я на спидометр старался особенно не глядеть. Лишь когда на МКАДе “стрелку клал” в 2001-м. На спортивном “Мерседесе” CLK у меня ограничитель стоял – 250. Чтоб до 260 дотянуть, надо долго жать газ в пол. Если по прямой гонишь – никакого страха. Вот приоткроешь окошко – оглушает! Ветер лупит с такой силой, что ударной волной стекло может вынести!
– Кто-то из футболистов ЦСКА нам говорил: “С Веней ездить было жутко. Одной рукой держит руль, другой набивает SMS. Гляжу, а у него на спидометре 200”.
– Еще и сигарета была. Ха! Когда база ЦСКА находилась в Архангельском, мы, молодые, созванивались – и выезжали одновременно. Кто быстрее до базы долетит. Потом созваниваться перестали, если видели друг друга на трассе, начинались зарубы.
– Кто был вашим главным конкурентом?
– У Дениса Попова машина мощнее. Спортивный кабриолет “Мерседес” SL 60. Небольшой автомобиль с шестилитровым мотором.
– А у вас?
– “Мерседес” CLK, объем 3,2. Но я первый приезжал! Останавливаешься за воротами базы, выходишь – а у тебя колодки дымятся.
– Ветераны в ваших заездах не участвовали?
– Исключительно молодежь – Евсиков, Попов, Гогниев, я… Когда в Ватутинки гнал, по обочине Газзаева обходил. Тот сердился: “Это что за езда?!”…
Прочитать полное интервью с Мандрыкиным можно по этой ссылке.